Для московского князя не секрет, что происходит в Стране Киев. Люди переставляли боевитых кабанов с места на место, выдвигая самых дерзких на роли лидеров нации; а через кроткое время, чтобы повеселить публику, линчевали их, как не оправдавших доверие. Наказывали не строго, не до смерти, потому что свинорылым умникам путь во власть заказан. Причём одним и тем же. Вчера кабан по имени Лопатко представлял финансовые круги (если так можно выразиться), а сегодня стал предводителем крестьянских хозяйств. Вчера — его понарошку чуть не сожгли на костре в центре столичного града, а сегодня — привели к трону, и он поклялся на Красной книге животного мира диковинной Страны Сомали — в вечной преданности народу: в независимости от роста, гибридного вида, размера клыков и когтей.
Большая часть человеческого населения Минска и Киева давно перебралась в Москву. Остались лишь те, кого никогда не простит князь Владимир и те, которым просто лень куда-то переезжать. Погоды в тех державах стояли прекрасные, чернозём исправно кормил картошкой и помидорами; да и дело привычки — где родился, там и пригодился.
Князь нажал кнопку на коммуникаторе.
— Полковника Стрельцова ко мне.
Голос Владимира был спокоен. Как всегда, уверен.
Прошла минута. Дверь кабинета отворилась. Человек в офицерской форме без шевронов, погон и знаков отличия смело направился навстречу государю.
— Выпьешь? — запросто спросил князь.
— Не откажусь, — ответил мужчина средних лет с тоненькими усиками.
Владимир сам откупорил бутылку «Массандры», наполнил два бокала и угостил специального военного консультанта — Зосима Стрельцова.
— Друг мой, — обратился к советнику князь, — мы знакомы не первый год, и ты знаешь моё отношение к твоим заслугам. Предлагаю забыть церемониальные традиции. Так будет полезнее делу.
— Как изволите, князь. Как вам будет удобно, — Стрельцов сделал глоток, не замочив усы.
Он был собран, как спринтер на старте. Встречи с князем происходят весьма редко. За какие-то мгновения, подаренные государем, нужно обсудить важные вопросы. Зосима знал, что предложить Владимиру третьему.
— Меня интересуют бунтарские земли на западе: Минск и Киев. Вы знакомы с последними вестями из этих стран? — задал вопрос государь.
— Вы имеете в виду — громкий парад зубров и очередной переворот? — говорил напрямую Стрельцов.
Пригубил вина, князь почти не заметно кивнул.
Советник сделал вид, что призадумался, а затем продолжил мысль:
— Не стоит торопить территориальные вопросы на западе страны. Минск, это наша стена — ров, отделяющий от варварства. Зубры отлично сражаются с муфлонами, пришедшими за наживой из самого сердца «Старого Света». Гибриды быков не пропустят мимо себя ни один мало-мальский отряд. Зубры успешные воины, прекрасно справляющиеся с задачей охраны своих… и наших земель. А Киев нужно оставить в покое. До поры, как говорится, до времени, не обращать внимания на выпады со стороны агрессивных вожаков. Пусть Страна Киев варится в каше эмоций — без нашей помощи. Но в случае вторжения мы ответим со всей Московской справедливой яростью. Последний выпад закончился присоединением трёх стран. Предлагаю, не открывать западный фронт, а только лишь ждать… и, конечно, вести диалог с Минском. Мы великолепно взаимодействуем. Потери в нашей войне минимальны. Опыт, приобретаемый курсантами военных училищ, неоценим, а финансовая помощь минскому князю Лучезару весьма скромна и невероятно действенна.
Сделав маленький глоток крымского вина, советник дал понять князю, что не закончил.
— Рад, что наши взгляды совпадают, — удовлетворился Владимир, позволив, договорить Стрельцову: — Продолжайте, Зосима.
— Есть одно деликатное дельце, государь. Не сочтите за дерзость, но я настаиваю на похищении гениального учёного Роберта Варакина. Его необходимо доставить из Якутска в Москву и как можно скорее. Человечеству необходимо лекарство от дряхлости мыслей, нужны свежие идеи и новое оружие. И нельзя забывать, что болезнь, живущая в каждом из нас, может вырваться на свободу, и тогда всех ждут жуткие неприятности. Только Роберт Варакин способен решить задачу выживания. Неосыворотка нужна Москве и остальному миру, как к нему не относись.
Владимир склонился над шахматной партией, начатой сегодня утром. Белые находились в щекотливой ситуации. Они не то чтобы проигрывали, белые не знали с кем сражаться — точнее, кого сразить первым.
Одна фигура, которую князь слепил вечером из хлеба и молока — стояла в центре доски. Она как памятник или мятежный столп занимала сразу пять клеток. Бесформенная фигура без углов и граней имела крючковатый хвостик в виде русской буквы «В». Фигура за ночь приобрела твёрдость и с каждой минутой становилась всё крепче — всё кряжистей.
— Скажите, Зосима, когда мы встретим Роберта Варакина в Москве? — продолжил беседу Владимир.
Стрельцов поднял бокал и выпил содержимое до дна.
— Начну с невесёлых новостей, государь. Вероятно, Вам докладывали о бунтах в наших внутренних губерниях.
— Бунты рождаются, вспыхивают и выгорают… не без помощи моих верных солдат. О чём ты говоришь, Зосима?
— Тверь… это совсем рядом, государь. Я говорю о медвежьей прихоти, о забаве плоти. Наши опричники повадились ходить в лес. А зверья нынче в лесу, что рыбы в Волге. Дикие олени, кабаны, зайцы и другая живность — захватили оставленные человеком селения. Они хозяйничают в лесах, степях и долинах. Так что удумали наши солдатики. Медведям захотелось сладенького. Стало быть, девственность природная им понадобилась. По нраву косолапым сексуальные отношения с медведи́цами, не наделёнными частицей человека. Невежество зверя и наше презрение к животной морали привело к тому, что молодняк лесного мира стал гораздо умнее после спаривания гибрида и дикого животного. Вы можете представить такое, князь, что медведи сбиваются в стаи. Они выбирают вожака, вместе воспитывают малышей, организуя подобие детских садов, — и даже культивируют ягодные плантации.
Князь немного удивился.
— Медведи проводят выборы? Каким образом?
— Это очень занимательно, государь! Каждый претендент роет для себя отдельную яму. А затем в эти ямы медведицы и мелюзга складывают шишки, причём только крупные, чтобы вброс лишнего бюллетеня можно было заметить. Проходят выборы с утра до сумерек, чтобы определить яму, где больше всего скопилось так называемых голосов.
Изумление князя читалось без труда. Он снова приблизился к шахматной доске, потрогал кончиками пальцев макушку хлебной скульптуры. Стрельцову показалось, что Владимир прошептал короткое заклинание. Князь нежно погладил непонятную фигурку с хвостиком.
— Продолжайте, Зосима. Прошу, — голос князя остался твёрд.
— Да что медведи… под Костромой замечены группы зайцев: организованные, мобильные группы. Мутирующий заяц стал гораздо крупнее дикого вида. И можно не сомневаться, что наши быстроногие гибриды причастны к возникновению новой расы.
— Невероятно!.. они тоже спариваются с диким зверем? — удивился князь.
Заячьи дозоры или пограничные посты — располагались на самых опасных участках границы. Гибридный заяц мог пробежать за сутки до семисот километров, чтобы доставить тревожный сигнал. Этот вид был особенно ценен в Москве из-за необъятных размеров страны. Антропоморфный заяц, восхитительно выносливое существо — двужильное!
Князь пристально посмотрел на двух чёрных королей. Он озаботился.
— А Тамбов? — продолжил рассказ Зосима.
— Что в Тамбове ни так? — дрогнул голос Владимира.
— Волчьи стаи превратились в брутальные батальоны. И что интригует: вожак и его приближённые встают на задние лапы и вместо воя или рыка, пытаются говорить цельными предложениями на русском языке. Пока слышен лишь отборный мат, но первые шаги всегда тяжелы.
Князь бережно снял с доски фигурку с хвостиком. Он осторожно перенёс её через всю комнату и поставил на рабочий стол рядом со своим маленьким бюстиком.
— Сыт я антропоморфными мутациями. Не тяните, Зосима. Говорите о Варакине.
